Время бежало к полудню; мучившей меня утром нервозности какне бывало. Я занимался настоящим делом, помогал реальным людям решать реальныепроблемы. Кто, кроме меня, защитит их интересы в мире, полном суровых, подчасбессмысленных законов, инструкций и положений, кто поможет противостоятьвсесильной бюрократической машине? Многие клиенты извинялись, что не всостоянии заплатить. Деньги не имеют значения, отвечал я.

В двенадцать мы освободили стол, за которым жильцам порабыло обедать: столовая заполнялась людьми, разливался теплый запах супа.

Перекусить мы решили неподалеку, выбор пал на гриль-бар,расположенный рядом с Флорида-авеню. В переполненном зале единственным белымоказался я. Но вопрос о Цвете кожи начал терять остроту. До сих пор никто так ине покусился на меня. Даже не посмотрел в мою сторону.

София под горой папок умудрилась отыскать несломанныйтелефонный аппарат. Рассыпавшись в благодарностях, я скрылся в сомнительнойтиши своего кабинета. Восемь посетителей терпеливо дожидались, когда София – неюрист!

– Даст рекомендации очередному страждущему. По советуМордехая вторую половину дня я посвятил девятнадцати вопросам, собранным в“Добром самаритянине”. Мордехай намекнул, что при достаточном прилежании ясмогу не только закончить дела, но и помочь Софии справиться с потоком клиентов.

Предполагая, что рабочий темп в конторе на Четырнадцатойулице будет более размеренным и спокойным, чем в “Дрейк энд Суини”, я здоровоошибся. На голову мне обрушилась лавина людских проблем. К счастью, способностьотдаваться работе без оглядки, превратившая меня в трудоголика, не позволиласпасовать.

Расправившись с делами, я позвонил в “Дрейк энд Суини” ипопросил соединить меня с Гектором Палмой из отдела недвижимости. Телефонисткапредложила подождать. Пять минут я внимал гудкам и положил трубку. Зановонабрал номер. Повторил просьбу. Опять прослушал серию гудков и чрезвычайноудивился, когда Брэйден Ченс рявкнул прямо в ухо:

– Чем могу быть полезен?

Я судорожно сглотнул и шепеляво пробормотал:

– Мне нужно поговорить с Гектором Палмой.

– Кто его спрашивает? – требовательно осведомился Ченс.

– Рик Гамильтон, бывший однокурсник.

– К сожалению, ваш приятель больше здесь не работает.

В недоумении я положил трубку. Мелькнула мысль позвонитьПолли и попросить ее разузнать, что случилось с Гектором, – на это у нее неушло бы много времени. А может, стоит связаться с Рудольфом или Барри Нуццо? Нахудой конец, с собственным помощником? Тут я осознал, что друзей в фирме у меняне осталось. Майкл Брок превратился в опасного преступника, и фирма запретиласотрудникам всякие контакты с отщепенцем.

В телефонной книге значились три Гектора Палмы. Янова поднялтрубку, однако линия оказалась занятой. В конторе их было две – на четыресотрудника.

Я не торопился домой. На чердаке размером чуть большесемейной клетушки в “Добром самаритянине” меня ждали спальня без постели,гостиная с телевизором без антенны и кухонька без холодильника. Мыслиотносительно меблировки спартанской обители у меня лишь начинали шевелиться.

София удалилась ровно в пять, для нее это было нормой.

Квартал, где она жила, считался не самым благополучным,поэтому сеньора предпочитала запереться дома до наступления темноты. Мордехайретировался около шести. Перед уходом заглянул ко мне минут на тридцать иподвел итоги дня.

“Не засиживайся допоздна, – предупредил он, – всегдастарайся покинуть контору с кем-нибудь за компанию”. Абрахам планировалпоработать до девяти, Мордехай велел нам отчалить вместе. Свои машины следуетоставлять кучно, по улице передвигаться быстро и смотреть в оба.

– Поделись впечатлениями, – предложил он под занавес.

– Замечательная работа. Общение с народом возвышает душу, –ответствовал я.

– И рвет на части. Иногда.

– Почувствовал.

– Вот и отлично. Заметишь, что на все наплевать, – ходи.

– Но я только начал.

– Знаю. Мы рады твоему приходу. Нам давно требовалсястопроцентный янки – белый, англосакс и протестант.

– Не верю собственному счастью.

В конторе существовала неписаная традиция оставлятьвнутренние двери открытыми. София сидела в большой комнате, и вся контора –сотрудники и их клиенты – с восторгом слушала, как гневно распекает она потелефону чиновника за чиновником. Мордехай, говоря по телефону, превращался всвирепого зверя, и его гулкий рыкающий голос сотрясал стены. Абрахам держалсянамного спокойнее, но и его кабинет был распахнут настежь.

Не уяснив полностью, чем буду заниматься, я предпочиталдержать дверь закрытой. Я был уверен, что коллеги поймут меня и простят.

Настало время возобновить розыски Гектора Палмы. Тот, чточислился в телефонной книге первым, был не моим.

Второй номер не отвечал. Набрав третий, я услышал в трубкезнакомый голос, записанный на автоответчик. Информация лаконичная: нас нетдома, оставьте сообщение, мы вам перезвоним.

Обладая безграничным влиянием, фирма легко могла спрятатьГектора Палму от любопытных глаз. Восемьсот постоянных сотрудников, вдобавоксто семьдесят ассистентов плюс отделения в Вашингтоне, Нью-Йорке, Чикаго,Лос-Анджелесе, Портленде, Палм-Бич, а также в Лондоне и Гонконге. Компаньоныдостаточно умны, чтобы не уволить Гектора: чересчур много знает. Лучше удвоитьоклад, продвинуть по службе, перевести в другой город, где счастливчика ждетпросторная квартира.

Из телефонной книги я выписал адрес Палмы. Если автоответчикработает, значит, Гектор в Вашингтоне. С помощью лоцмана – Мордехая,превосходно ориентирующегося в любой части города, – выследить его не составитособого труда.

Под слабым нажимом дверь открылась. Растянутая пружина былане в силах удержать в разболтанном пазу язычок защелки, полное уединениегарантировал лишь поворот ключа. На пороге стоял Абрахам.

– Приятно приветствовать вас в нашей конторе. – Он сел настул и пустился в пылкие рассуждения о необходимости бескорыстного служенияделу защиты интересов неимущих.

* * *